Программа «РозворотUA» — совместный проект информационного агентства «ГолосUA» и «Радио Эра FM». Звучит по средах на волнах этой радиостанции.
Эфир за 25.04.2012 г. Ведущая — Оксана Ващенко.
Оксана Ващенко: Дороги Миколаївської, Черкаської, Київської, Кіровоградської, Івано-Франківської областей виявилися найбільш ураженими вибоїнами. Про українські дороги та їх реальний стан сьогодні говоримо в програмі «РозворотUA».
З вами Оксана Ващенко. Вітаю вас! Поруч зі мною сьогодні в студії Олексій Мочанов — автогонщик. Вітаю вас, Олексію!
Олексій Мочанов: Добрый день всем!
Оксана Ващенко: Вирішили ми поговорити сьогодні про стан українських доріг не лише тому, що завершилася зима і ми побачили, де опинилися й по чому треба їздити. А й пов’язано це все з підготовкою до «Євро-2012». Знаєте, люди, які б хотіли пишатися своєю батьківщиною, тим, що чемпіонат Європи з футболу проходитиме все-таки тут, у нас, іноді не помічають або не хочуть помічати, що реально відбувається. Принаймні, якщо взяти дороги, вчасно потрапити на роботу, і навіть на цей ефір, доволі складно зараз. Що ви можете сказати, якщо порівнювати підготовку України до «Євро-2012», і підготовку інших держав, які готувалися також і ремонтували свої дороги?
Олексій Мочанов: Я как и любой человек, который находится за рулем, а я так подозреваю, что многие нас слушают, к сожалению, в пробках, потому что там делать особо нечего, в окнах наших автомобилей потрясающе красивая страна, а под колесами наших автомобилей — потрясающе разрушенное государство. И вот в этой разрухе мы живем двадцать лет. Устраиваем какие-то пышные празднества к двадцатилетию независимости, при этом за двадцать лет мы не смогли сделать двадцать дорог, соединить двадцать городов нормальными какими-то автомобильными дорогами, а не направлениями.
И на сегодняшний день надеемся на вот эти девятнадцать матчей, которые пройдут, поделенные на две страны — на Польшу и на Украину. И восьмой раз, как вы знаете, уже перекладывается проспект Бажана, у нас по дороге из Борисполя в «Борисполь» дорога все время делается-переделывается. А если съехать направо или налево, дай Бог, чтобы европейцы этих дорог не увидели. Когда проходила жеребьевка к «Евро-2012», я работал волонтером на этом событии и там сделал, по-моему, восемь или девять рейсов из центра города в аэропорт «Борисполь» возил больших гостей, которые прилетали к нам на жеребьевку. И когда я видел огромную пробку, которая ведет на Южный мост, уезжал знакомыми дорогами чуть правее, чтобы выскочить на новый мост, который на Осокорках. То когда европейцы видели, где мы едем, они искреннее думали, что я какой-то террорист, который собирается их сбросить в Днепр в незнакомом месте на берегу.
Оксана Ващенко: Вони були шоковані?
Олексій Мочанов: Потому что они не подозревали, насколько разрушено все правее и левее дороги. Раньше такое было с Питером. Идешь по Невскому проспекту — все хорошо, заходишь в любую подворотню — и вот там начинается Ленинград.
Оксана Ващенко: Так. Але що в подворотнях, як ви говорите, ми ж їх якраз і не прикрасили квіточками, відремонтованими під’їздами, лавками для бабусь. Тобто нічого такого немає.
Олексій Мочанов: Мне кажется, не зря Преображенский, по-моему, говорил, что «разруха в головах». И, безусловно, каждый человек вокруг себя должен навести порядок, может быть, начиная с того, чтобы не бросать окурок мимо урны или бумажку от мороженого прямо себе под ноги. Но, тем не менее, если каждый украинец вокруг себя наведет немножечко порядок, на состояние дорожного покрытия это, к сожалению, никак не повлияет.
Вы сейчас перечисляли области, в которых особо разрушены дороги. Но, к огромному сожалению, даже направление Киев—Житомир, которое сейчас восстанавливается, это такой же погром.
Оксана Ващенко: О-о-о, це вже окрема історія!
Олексій Мочанов: Знакомые ребята, которые едут во Львов, за час-час двадцать пытаются доехать до Калиновки, и поэтому изучили практически всю Киевскую область, чтобы можно было выскочить на Житомирскую трассу после ремонта дороги. В отличном состоянии на сегодняшний день Закарпатская область, львовяне еще в позапрошлом году реально как-то сделали все для того, чтобы на дорогах были какие-то водостоки, какие-то бетонные желоба.
Мне кажется, очень важно, чтобы мы понимали, что эту страну должен стоить тот, кто собирается в ней жить, у которого дети не учатся в Швейцарии, в Австрии, в Англии. Кто не воспринимает Украину как место, как, знаете, раньше в советское время шабашники выезжали куда-то в Казахстан построить коровник или на Байконур. В принципе разницы большой нет. Некоторые строили коровник, а оказалось Байконур, а некоторые наоборот. Для того чтобы можно было гордиться страной, совершенно не обязательно для этого проводить чемпионат.
Последний чемпионат мира по футболу, который был на европейском континенте, это была Германия. И Германии особо перестраиваться не пришлось. Германия проводила чемпионат, в первую очередь, для немцев, для тех, кто живет в стране. И чтобы показать лучшие команды, особо не надо было промотировать Германию. А в Украине, мне кажется, пытаются провести чемпионат Европы по футболу тоже, в первую очередь, для немцев, а не для жителей, например, Киева, Донецка, Львова или Харькова, где будут проходить игры чемпионата.
Оксана Ващенко: А якщо говорити про дороги? Ми хотіли поговорити про дороги…
Олексій Мочанов: Если говорить о дорогах, я не понимаю, почему у нас закатывают в асфальт большое количество денег, но уже через три недели эти дороги перестают быть ровными. Мне кажется, что они должны хотя бы до первой весны простоять как стекло, их же только что сделали. Видимо, не выдерживаются технологии, видимо, строительством занимаются люди, которые не знали раньше и не делали хороших дорог.
Оксана Ващенко: Ви знаєте, ми раніше проводили дослідження і хотіли з’ясувати, а скільки, власне, можна взяти на будівництві київських доріг. Фактично я не хочу сказати, що під словом «взяти» розуміється «підняти», але…
Олексій Мочанов: Я вам расскажу очень смешную историю. Я три года работал в Москве. И вот в начале двухтысячных годов, а вы знаете, что в момент распада Советского Союза МКАД (Московская кольцевая автодорога) — это была дорога смерти. Там было по две полосы в каждую сторону, никакой разделительной и огромный поток транспорта. И Юрий Михайлович Лужков построил четырнадцать полос — по семь в каждую сторону. 108 километров 200 метров длина МКАД по осевой.
И когда-то ее там перемеряли в 2002 году и сказали, что не хватает пятнадцати сантиметров. То есть она уже, чем по заявленной проектной мощности. Видимо, предполагая, что сейчас народ взбунтуется, и мэра Москвы снимут. Но люди сказали, что если он сумел четырнадцать полос построить и пятнадцать сантиметров даже стырить, молодец! Потому что он оставил после себя шикарное дорожное полотно, которое сейчас окольцовывает Москву. У нас же некоторые умудряются даже пятнадцати сантиметров после себя не оставить.
Оксана Ващенко: Агентство «ГолосUA» досліджувало цю тему. Цитата з матеріалу: «Задумывался ли кто-то из нас, какой ценой мы получаем новые эстакады, обновленный асфальт? Возьмем несколько цифр, которые доступны каждому. По данным Киевской горадминистрации, на строительство развязки возле моста Патона пошло 280 миллионов гривен (более тридцати миллионов долларов), на ремонт бульвара Леси Украинки — около семидесяти миллионов гривен (це вісім мільйонів доларів). На реконструкцию проспекта Бажана — 270 миллионов (близько тридцяти трьох мільйонів доларів) — это за шесть километров новой автодороги! Путем несложных арифметических подсчетов мы выяснили, что строительство одного километра четырехполосной дороги высшей категории обошлось городу (то бишь, нам — налогоплательщикам) практически в шесть миллионов долларов. Если учитывать официальную информацию». А, скажімо, країни ЄС будують за чотири за половиною.
Олексій Мочанов: Оксана, вы учтите, что это было даже не строительство дороги, а это реконструкция. Это не в чистом поле выкорчевать дубы и положить дорогу, это просто поверх одного асфальта положить другой.
Оксана Ващенко: В США будують кілометр траси за чотири мільйони доларів. В Китаї — за два з половиною мільйони. Чому ми будуємо за шість?
Олексій Мочанов: Я не знаком с ценами, но я последние восемнадцать лет попадаю в Германию и вижу, что даже там почему-то ремонтируют автобаны, хотя, кажется, что то состояние дороги, по которому ты едешь, не требует ремонта еще много-много лет. Но немцы считают иначе. Тем не менее, я вижу, как кладется дорога в течение довольно продолжительного времени несколько слоев подушки, удерживающей вот этот весь дренаж, выводящий воду, радиус. И вот это все стоит веками, даже автобаны, которые там строились не понятно когда, в нынешней Восточной Германии еще бетонированные.
У нас же это все… Вы видели, как проводится ямочный ремонт? Приезжают Равшан и Джумшут, берут лопату, ведро с асфальтом, как-то «вылизывают» эту воду из ямки, засыпают все это, сверху притаптывают ногами и надеются, что машины потом доездят и все будет нормально. А мы потом рвем свои колеса. Если в целом говорить о том, что сейчас происходит в стране, мне кажется, что глубоко непрофессиональные люди занимаются не своим делом. И это видно на каждом километре дороги, сколько бы он ни стоил — шесть миллионов или шестьдесят.
Оксана Ващенко: Але ж, скажімо, застосовують або використовують навіть відомі фірми, де будували навіть турки. Кажуть, що турки нам будують зараз дороги, навіть не вітчизняні фірми.
Оксана Ващенко: Мой опыт работы с автомобильной прессой говорит о том, что сначала люди, живущие в Европе, воспринимают командировку в Украину или в Москву как какую-то ссылку или каторгу, но когда сюда немец, или англичанин, или швед приезжает и два года он здесь продержался, научился бухать, научился матюкаться, понять, что здесь можно что-то сделать за бутылку водки, или хорошего вискаря там восемнадцатилетнего, и у них уже очередь, кто будет ехать сюда, кто будет ехать в Россию, кто будет ехать в Азербайджан.
Потому что в Германии это обычный менеджер, который в пятницу может ослабить галстук и пойти где-то выпить пива. А здесь это барин, которого возят, не знаю, в Винницу, в Одессу, купают его в шампанском и в Черном море, ценят вот эти кредиты, которые можно потом впоследствии получить. И в итоге, мне кажется, что те люди, которые приезжают сюда строить дороги, приезжают сюда, чтобы шабашить и халтурить.
Оксана Ващенко: Ви знаєте, якщо ми всі разом бачимо, їздимо по цих дорогах, по наших дорогах — українських дорогах, що не так має бути, бо можемо порівнювати. Є можливість поїхати й побачити, як це робиться деінде. Чому рівень активності громадськості настільки низький? Тобто всі стоять у заторах, знають, що ця нова траса не така, вона вже крива, вона вигнута, я кажу навіть про Житомирську трасу. Я теж часто буває там їжджу — вона крива, вона ненормальна. І ми мовчимо, ми знову ж таки з цим миримося.
Олексій Мочанов: Люди, мне кажется, не верят в то, что можно что-то изменить. И вот последний такой момент, который окончательно подорвал доверие в то, что общественное мнение что-то значить, был в 2004 году, когда люди голосовали не за Ющенко и даже не против Януковича, а против процесса передачи власти в стране по наследству, как от царя к царевичу — от Кучмы к Януковичу. Народ перестал в это верить.
Сейчас человек проезжает мимо пробки, где он стоял, матюкался, и думает: я сейчас будут сигналить, я готов поддержать любые инициативы, но как только он вырывается из этой пробки, то сразу забывает о том, что он здесь стоял и едет по своим делам. Нам действительно надо очень многие перемены начинать с себя. И вопрос не в политическом устройстве страны, вопрос в том, собираемся ли мы в этой стране жить и умирать, собираемся ли мы оставлять жить здесь наших детей, или мы тоже будем искать возможности вывозить их за границу. И тогда это у нас такая маленькая ресурсная база, где нужно пересидеть и просто переждать.
Поэтому, мне кажется, что любой из тех, кто сейчас нас слушает, должен в данной ситуации обратиться внутрь самого себя. Ведь речь идет не о том, что станет лучше асфальт, но хотя бы такое надасфальтие, мы же на это хоть как-то влияем лично своими двумя минутами потраченного времени.
Оксана Ващенко: Однозначно. Але якщо ми говоримо про асфальт — це лише привід поговорити більш глобально. Але асфальт — це можливість оцінити реальний стан справ загалом у державі.
Олексій Мочанов: Я всегда был уверен, что для того чтобы быть мэром любого небольшого города, любой Хацапетовки, не знаю, или какой-либо Старой Константиновки, все, что тебе надо сделать в своем городе — это отремонтировать десять улиц и вкрутить во все фонари лампочки, и ты можешь быть мэром этого города пожизненно. Тебе не нужен какой-то политический капитал для этого, люди будут благодарить тебя за то, что у тебя есть дороги, и что в городе светло, а значит не страшно, значит не место какому-то бандитизму и хулиганству.
Но у нас никто не хочет после себя оставлять вкрученные лампочки, и хотя бы километр дороги. Я когда-то ехал в Черновцы, и чуть не упал вообще внутри собственного автомобиля, когда проезжая через Каменец-Подольский обнаружил на только что отремонтированной дороге с двух сторон на въезде и на выезде в город к мосту Каменец-Подольскому, надпись: дорога восстановлена на средства народного депутата такого-то такой-то партии. Думаю: слушай, тебя же и выбирали, собственно для того, чтобы были какие-то дороги. Я думал, что это уже край того, что я вижу, но после этого попал к товарищу в Киевскую восемнадцатую больницу, чтобы его навестить, куда возят после ДТП, и обнаружил на палате реанимации табличку: «Палата отремонтирована на средства народного депутата такого-то…» Я, честно говоря, думаю, может, подарить людям каких-то там пару банок огурцов в столовой и тоже написать: «Огурцы переданы в дар от Алексея Мочанова»?
Оксана Ващенко: Але, ви знаєте, дуже часто говорять про те, що люди, принаймні зараз, заслуговують на те, що вони мають, оскільки, ми ж говоримо про те, що вони не проявляють тієї активності, яка мала б бути. Проїхала людина, постояла і тій тягучці й забула. Так само вона прийшла на виборчу дільницю, так само забула, й проголосувала якимись тимчасовими емоціями. От і все.
Олексій Мочанов: Мне кажется, что то, что сейчас происходит в стране, последний такой шанс для страны — это осенью сделать правильный выбор. Пусть поставить этот крестик «против всех», или за какую-то из политических партий, в которой ты действительно веришь в то, что человек сказал и обещал. Мы же дураки, мы голосуем за плакаты, на которых физиономия какого-то лидера с надписью: «Это я!» И когда лидер нашего государства умудряется поставить свою физиономию возле раскрашенного пасхального яйца и от имени Иисуса Христа и себя лично поздравить всех с Пасхой, мне кажется, что это уже ни на какую голову не налезает.
Требовать от людей, которые баллотируются в депутаты любого уровня программы, что за чем будет следовать, я не знаю, где положат бордюрные камни, где поставят скворечники. Если речь идет о депутате какого-то общенационального уровня, что кто-то наконец-то соединит Ужгород, Киев и Крым нормальной дорогой, потому что мы много лет ждали, когда Одесская трасса станет нормальным почти автобаном. Но это не стало автобаном, потому что там нет развязок на разных уровнях, все равно есть пешеходные переходы и какие-то развороты.
Оксана Ващенко: Але більш-менш пристойною дорогою вона стала?
Олексій Мочанов: Да, более-менее пристойной дорогой это стало, но вот дорога между Киевом и Харьковом остается и так двухполосный кусочек от Лубнов до Киева, и какой-то кусочек от Полтавы до Харькова. Я мечтаю, чтобы все наши правители сели на спортивные автомобили и, может быть, тогда они заасфальтировали бы для себя эту страну (дороги этой страны?). Они все равно тырят такое количество денег, что на голову не налезает. У нас реконструкция стадионов стоит дороже, чем в Америке строительство, например, в Далласе стадиона для американского футбола, куда входит сто две тысячи человек, на котором полностью съезжает и наезжает крыша, съезжают и наезжают стены.
Оксана Ващенко: Ви знаєте, в принципі якщо ремонтувати дороги щороку, це нормально, але в нашій країні це роблять під якийсь привід. От знайшли можливість, а приводом стало проведення «Євро-2012». І навіть зараз у такому поспішному режимі видно, як перекриваються траси, все це робиться у робочі дні, коли велике скупчення людей, які їдуть з роботи, на роботу…
Олексій Мочанов: Простейший пример. Сейчас на проспекте Победы днем придурки в оранжевых жилетах моют отбойник. Для этого есть ночь, для этого есть промежуток времени между двенадцатью часами ночи и шестью утра. И когда поток транспорта меньше, когда людям не надо спешить на работу. Вы понимаете, что на трехполосной большой городской артерии если левая полоса занята вот этим технологическим транспортом и людьми, которые щеточкой отмывают этот полосатый отбойник, это плюс сорок минут к тому времени, которое ты себе запланировал на то, чтобы проехать от площади Победы до выезда из города. И плюс там ты застреваешь еще на час, если едешь в сторону Житомира. Сколько же можно?!
Для этого нужно выделить одну милицейскую машину с мигалкой, если страшно, что людей какой-нибудь пьяный человек собьет, и работать по ночам. Так работают в Германии, так работают в Англии, так работают в Финляндии зимой даже (хотя там бывает где-то местами полярная ночь). И они работают вот эти все полгода тяжело для того, чтобы когда выйдет солнце, люди ехали на работу, а те, кто пахал среди ночи отсыпались себе спокойно. Это же элементарно.
Оксана Ващенко: Хто ж тоді в цьому винен — сам організатор цього всього дійства?
Олексій Мочанов: Я не знаю, кто отвечает за дороги, мэр это или какой-нибудь «Киевавтодор», или «Укравтодор», но в любом случае я знаю…
Оксана Ващенко: До речі, от представники цих структур сьогодні не прийшли на нашу розмову, вони не були готові для такого спілкування.
Олексій Мочанов: Та они бы пришли сюда с пачкой бумаг и рассказывали, сколько стоит асфальт. С них же, как с гуся вода. Они сидят с деревянными глазами, хлопают ими, читают какие-то свои бумаги и такое впечатление, что они никогда в жизни в окошко не смотрели. Я знаю, что любая проблема имеет фамилию, имя и отчество. Не бывает вопросов, в которых не виноват никто. Даже природные катаклизмы можно предугадать, предсказать. И на сегодняшний день надо наказывать виновных, надо наказывать тех, кто умудряется въехать в политику на «Шкоде Октавиа», а выехать оттуда на «Бентли» — и после меня хоть трава не расти.
Оксана Ващенко: Ми говорили з вами про те, що дороги в Україні, на жаль, хотілося б бачити ліпшими. Але тим не менше, якщо говорити у відсотковому плані, до «Євро-2012» ми щось зробили, чи нічого поки що не зробили?
Олексій Мочанов: Повторюсь, этот вопрос нужно задавать Борису Колесникову или его там супер пресс-секретарю. Я так себе представляю. Огромный киевский аэропорт, сейчас там должен открыться новый терминал. Но куда это все девать после Евро?
Оксана Ващенко: Я вам скажу, була озвучена його позиція, фактично заява Бориса Колеснікова, віце-прем’єр-міністра, міністра інфраструктури, що «головне досягнення українців у рамках підготовки до «Євро-2012» — це будівництво чотирьох нових аеропортів, та швидкісний залізничний рух».
Оксана Ващенко: Я задам один самый простой вопрос: по сегодняшний день из терминала F аэропорта «Борисполь» невозможно вылететь через «рукав». То есть, нужно все равно спускаться и идти как будто ты в каком-то маленьком финском городке до автобуса, а потом пешочком. Вряд ли кто-то будет воспринимать Киев как какой-то пересадочный, перевалочный аэропорт, каковым является Франкфурт, Рим, Мадрид, даже тот же Будапешт. А зарплата у пограничников, которые сейчас работают даже в том же терминале F, редко заваливает за тысячу с небольшим гривен. Если вы обратили внимание, именно поэтому в аэропорту работают женщины, потому что мужик не может за такие деньги обеспечить семью, и туда идут прапорщицами устраиваться женщины, просто как на подмогу за еще там каких-то сто пятьдесят долларов.
Не особо пользуется там и у взяточников аэропорты какой-то популярностью, потому что значительно лучше себя чувствуют эти люди, которые работают на границе на автомобильных или железнодорожных переходах. И куда девать потом этот огромный терминал, в котором, насколько я знаю, «рукавов» тоже там особо не предполагается? Захочет ли международная авиация использовать Киев как какой-то транзитный перевалочный аэропорт, каковым является, Дубаи, например?
Поэтому скоростная дорога — вопрос? Четыре стадиона… Вот сейчас вроде люди ходят на «Динамо», и пятьдесят, и шестьдесят тысяч было. Но это пока не потому, что «Динамо» хорошо играет в футбол, а потому что людям интересно посмотреть на новый стадион. Будут ли задействованы вот эти все инфраструктурные четыре объекта так здорово, как об этом говорит Борис Колесников? Что будет с гостиницами? В каком из этих городов, нужны ли Донецку, например, вот эти сорок тысяч номеров, кто повалит смотреть на Донецк как на такой industrial?
Поэтому, мне кажется, что автомобильные дороги, о которых я думал, что отстроятся через Закарпатье и Львовщину до Киева, когда качественная дорога соединит хотя бы половину наших областных центров… Достаточно сейчас сесть на автомобиль в Киеве, проехать по Одесской трассе, свернуть налево туда на Черкассы, на Кривой Рог, на Кировоград — и просто охренеть! Потому что там такое впечатление, что война закончилась два дня назад, а немцы все еще бомбят.
Оксана Ващенко: Ви знаєте, в Києві розпочнеться автопробіг буквально за кілька днів, під час якого журналісти, громадськість планують перевірити, власне, на своїх автомобілях…
Олексій Мочанов: Да что проверять? Общественность уже давным-давно все проверила. Автопробеги у нас проводятся со времен еще, по-моему, второй части «Двенадцати стульев» «Золотого теленка» — «Ударим автопробегом по бездорожью и разгильдяйству» — ничего не меняется…
Оксана Ващенко: Ну, а мета? В принципі для чого вони це роблять?
Олексій Мочанов: Вопрос не в автопробегах, вопрос в том, повторюсь, чтобы какие-то властные кабинеты занимали люди, которые не приходят в политику как в бизнес. Я понимаю так, что политическая ситуация в принципе очень проста. Люди, которые пишут законы в стране, должны обеспечить налоговое законодательство таким образом, чтобы собрать с меня как с предпринимателя налоги, и распределить их между теми людьми, которые бизнесом не занимаются, которые задействованы в госсекторе, не знаю, в больницах доступных, школах, милиции, армии еще где-то. И условия должны быть выписаны таким образом, чтобы я мог спокойно пойти в банк, взять на двадцать пять лет вперед кредит под свой собственный бизнес…
Оксана Ващенко: І бажано не під двадцять два відсотки…
Олексій Мочанов: И работать, отдавать кредит, кормить семью, я не знаю, там расширять себе жилплощадь, то, что происходит в достаточно большом количестве европейских стран, таких, как та же Финляндия.
Я сейчас, еще раз повторяю, вот для меня абсолютно, я человек верующий, но не религиозный, и я читаю про погоду в политике, но я человек абсолютно аполитичный и я сейчас не говорю ни про какую силу, ни правую, ни левую, ни центристскую. Я просто говорю, что достаточно узнать, в каких фракциях был Тариэл Шакрович Васадзе — где он только не был! Потому что у него задача — защищать свой бизнес с помощью нахождения в политике. И сейчас очень много людей, например, в нынешней правящей партии, туда уже заходят водители, массажисты какие-то, не знаю…
Оксана Ващенко: У нас є дзвінок.
Слухач: Здравствуйте! Петр из Киева. В принципе вопросы возникали, когда Алексей говорил и про дороги, и про то, что есть конкретные фамилии у всех исполнителей, и про пасхальные яйца и так далее. Но тут возник один вопрос в связи с тем, что он назвал людей в оранжевых рубашках придурками. Я так думаю, что не они придурки, а те, кто их направил на эту работу, и те, кто назначал. Вот вопрос появился сам собой. Согласен ли Алексей с такой постановкой вопроса? Спасибо.
Олексій Мочанов: Петр, спасибо большое. Не хотел никого обидеть, но я вам скажу, что существуют ситуации, вот я служил в спецназе погранвойск, и когда мы понимали, что какие-либо задачи невыполнимы, не потому, что лень рано вставать или лень много бежать, мы высказывали руководству по этому поводу свои опасения. И поскольку в нашей службе все правила написаны кровью, руководство принимало во внимание наши пожелания и могло менять какие-то ситуации. Я считаю, что пятнадцать человек, которые моют вот эти железяки на Московском мосту и сейчас на проспекте Победы, когда получают задание выйти и с десяти утра до шести часов вечера вот это все мыть в час пик, они должны сказать, что это нелепо. Нас матюкают, нам бьют морды, каждый человек, проезжая мимо, отправляет всю негативную энергию в нашу сторону. Давайте начнем это делать ночью, ведь это же не проблема.
Мне кажется, что если ты официант, не обязательно хотеть быть директором ресторана, ты должен понимать, что творится вокруг твоего стола, достаточно ли там много чистых пепельниц и грязных тарелок. Точно так же, если ты работаешь в дорожной службе и ты не хочешь, чтобы тебя матюкали и называли тебя идиотом, ты должен сказать руководству своему: «Иван Иванович, мы не должны работать днем, потому что практика показывает, что в принципе…»
Путь в тысячу миль начинается с первого шага. Главное сделать его в правильном направлении. Если нас хоть кто-то из дорожников слышит, попытайтесь мне возразить. Но тем не менее, я уверен, что это нужно делать с двенадцати ночи до шести утра.
Оксана Ващенко: Наскільки я знаю, це питання лежить в економічній площині, оскільки робота вночі має бути оплачувана за зовсім іншим тарифам. Правильно? І вони це аргументують тим, що треба ж економити…
Олексій Мочанов: Нельзя экономить на стране! Если есть необходимость… Сколько эти люди там получают? Не знаю, тысячу гривен, а будет это стоить полторы или две… Я достаточно много денег плачу со своего автомобиля 2,5 литра турбо. А до этого со своего 2,7 не турбо, но достаточно такой известной спортивной марки, чтобы потребовать, чтобы на мои деньги, которые я заплатил со своего объема, со своих лошадиных сил, и те деньги, которые я трачу за двадцать литров на сто километров на бензин, чтобы с этих денег увеличили в полтора раза зарплату тем людям, которые моют и ремонтируют дороги и они это делали по ночам. Я за это плачу.
Оксана Ващенко: Щодо якості доріг. В принципі, існують відповідальні особи, які будують ті чи інші траси. Ми можемо говорити про найманих працівників, наймані фірми, які виграли під час тендерів ту чи іншу ділянку такої роботи. Скажіть, якщо ця дорога не живе й року, а вже за півроку дає тріщини певні, якщо чиновник ставить свій підпис і бере ці роботи, фактично приймає їх, чому тоді немає кримінальної відповідальності або відповідальності адміністративної хоча б, яка б не давала надалі такій людині брати відповідні замовлення, державні замовлення?
Олексій Мочанов: У меня возникло хорошее предложение такое: надо фотографировать людей, которые отвечают за участок дороги, и вместо поздравления с праздником и пасхальных яиц или какой-то депутатской программы просто размещать на бигбордах эту физиономию, адрес и телефон человека, который отвечает за эти сто километров дороги. Пусть ему звонят, пусть приезжают под дом, пусть сигналят. И если там реально невозможно проехать на БТР, добирайтесь к их домам и тыкайте им дули. Я еще раз повторюсь. Вы заметьте, как мало людей у нас хочет заниматься бизнесом, и как много людей у нас сейчас заканчивают обучение в университете и хотят идти в политику или государственное управление. А это что? Ребенок в шестнадцать лет уже созрел к тому, что он большой начальник? Нет. Он просто понимает, что там можно ничего не делать и получать деньги, разруливать какие-то ситуации, развязки, и при этом быть «в шоколаде».
Люди должны понимать, что человек в политике — это бедный, не знаю, такой «председатель колхоза» в советские времена на УАЗзике, который носится по полям с утра до поздней ночи и в принципе у колхозников все есть, а у него почти ничего нет. Это же такой модератор, который не должен быть богаче, чем люди, которые все это делают. Поэтому в данной ситуации, мне кажется, что это хорошая идея — физиономия, фамилия, имя, отчество, телефон и домашний адрес. Хочешь делать дорогу, пожалуйста. Может быть, кому-то будут звонить и говорить спасибо.
Я, честно говоря, когда подъезжал к Львову, и увидел состояние дороги — там есть один железнодорожный переезд уже перед самым Львовом, и там было сужение дороги. Я постоял в этой пробке, но проезжая мимо ребят, опустил окно и говорю: «Мужики, реально дуже вам вдячний за вот то, что я проехал». Я готов терпеть стояние в очереди, когда я понимаю, что это приводит к идеально ровному асфальту, которым сейчас может похвастаться Львовская и Закарпатская области. Но исторически сложилось так, что там живут люди, которые собираются там жить и дальше. Вот им почему-то не пофиг, что у них под ногами. А подавляющему большинству людей — ну, проехали Кривой Рог, и хорошо.
Мы когда-то ехали из Лиссабона во Владивосток и обнаружили такую очень интересную историю. Чита, Благовещенск — там реально зима, все раздолбано, куча пьяных людей уже в двенадцать часов дня. Я говорю: «Почему вы так опустились-то?» — Ты что, не видишь, где мы живем? Какое у нас состояние, какая у нас погода? Мы въезжаем в Китай на машинах — и там стоят реально дворцы, 25-этажные какие-то гостиницы, нормальное состояние дорог.
Но в Китае есть внутренний паспорт, вот как у нас есть заграничный и внутриукраинский, у них есть паспорт вместо заграничного общекитайский, и есть паспорт провинции. И без визы ты из провинции в провинцию не переедешь, потому что людей привязывают к той точке, где они живут сейчас. И когда люди понимают, что им здесь жить и никуда ты особо отсюда не денешься, они начинают строить вот этот маленький рай вокруг себя, потому что им здесь нужно жить.
Оксана Ващенко: Є дзвінок.
Слухач: Андрій, Чернівці. Як ви ставитеся до того, що тендери виграють компанії, яким платять найбільші гроші, й ці компанії, як правило, захищають депутатські інтереси, бізнес їхній? А компанії, які дійсно приходять ремонтувати дороги, не за дуже дорогу ціну, але ліпшу якість, ніж обіцяють ті дорогі компанії? Що з цим робити? Можливо, треба по телебаченню якось їх виявляти?
Олексій Мочанов: Я очень хорошо отношусь к Буковине, я в Черновцах бываю четыре-пять раз в год, у меня там очень много друзей, и в самых Черновцах, и вокруг. Правда, половину из них я уже не понимаю, потому что они говорят даже уже не на украинском, а по-моему, на такой смеси украинского и румынского. Но, тем не менее, для города проблемы есть, потому что когда ты заезжаешь в сами Черновцы, как когда-то было с Харьковом. Если ты едешь на очень маленькой машине, ты можешь провалиться в яму и никто не заметит, что ты только что там был. Хотя, историческая часть города — это практически такой украинский Брюссель: очень красивые, уютные кафешечки, сладости, перепічки, куча всего.
Вы знаете, мне кажется, что вот эта история, я как-то сейчас кручу себе в голове, по поводу фотографий нерадивых чиновников. Потому что когда там висит фотография Януковича, Азарова, я не знаю, Колесникова, то понятно, что это далеко, что там есть служба охраны, что вся страна работает на безопасность и качество жизни этих трех людей. Но на местном уровне нужно реально вывешивать плакаты уже за счет государства не до выборов, а после выборов. И говорить: «Вот эту морду вы выбрали, вот с этой мордой и решайте свои вопросы!» И эта морда должна выходить на улицы, эта морда водит куда-то детей своих в школу, и вот этой морде нужно задавать вопросы и по дорогам, и по состоянию, я не знаю, вокруг этого всего.
Я не знаю, я никогда не принимал участия в тендерах на строительство автомобильных дорог. Я знаю, что когда был Кирпа и все-таки построил этот Одесский автобан, хотя он не автобан, повторюсь, но в нашей стране это в принципе автобан. Я когда приехал из Москвы и первый раз проехал в Одессу и обратно по этой новой дороге, я заехал на Байковое кладбище, узнал, где находится его могила (сейчас я знаю, что она практически рядом с Лобановским, с Амосовым), и положил туда букет цветов. Потому что я помню Одесскую трассу еще в девяностые годы — это был ужас! Это было немножко двухполоски до Белой Церкви, чуть-чуть перед Уманью, и километров, наверное, шестьдесят от Маяков туда до Одессы. Сейчас это замечательный кусок дороги.
И значит, когда хозяйственник берется за это дело, то это можно сделать. В данной ситуации, мне кажется, должна быть персональная ответственность у тех людей, которых выбирают. У них же есть какая-то совесть?.. Хотя, иногда кажется, что нет.
Оксана Ващенко: Є запитання, які надходять нам і на електронну адресу. Скажімо, це коментар більше. «Дороги действительно страшные. Я думал, что к «Евро-2012» их переделают, но ошибся. Буквально в пятницу видел машину, провалившуюся задним колесом в люк». Ну, такі історії бувають, на жаль, у нас досить часто.
Олексій Мочанов: А вы знаете, вот у нас же дорогами занимаются одни службы, а мостами — другие. И вот вы заметили, что в Германии, например, ты не понимаешь, когда ты въехал с дороги на мост, и когда ты съехал с моста на дорогу. А у нас всегда заезд на мост — это т-туд! И съезд с моста — т-туд! Потому что эти две структуры никогда друг с другом, видимо, не согласовывают, в какой, не знаю, геометрии вот это все должно быть, чтобы не было стыка. Вам скажут, что канализации — мы готовились к «Евро-2012» и за канализации не отвечаем! Вот будет такой ответ. И спрашивайте у тех, кто устанавливал люк, или заваривайте люки.
Оксана Ващенко: Останнє запитання сьогодні в нашому ефірі в програмі «РозворотUA».
Слухач: Вопрос такой. Вот по поводу правил движения. Сейчас же ж машины как бы все более современные. А вот правила рассчитаны на скорость шестьдесят, сорок, семьдесят… Но употребляемая скорость на них для экономии топлива гораздо выше. Правительство же когда-то хотело пересмотреть скоростные правила. Как вы к этому относитесь?
Олексій Мочанов: Действительно, автомобили стали более современными, безопасными, шины шире, возможностей цепляться за дорогу больше, но законам физики, наверное, столько же миллионов лет, как и собственно истории планеты Земля. Поэтому по-прежнему шестьдесят километров в час — это шестнадцать с половиной метров в секунду. И какие бы сейчас современные и безопасные автомобили на дорогу не выезжали, скорость реакции обычного водителя как минимум полсекунды для того, чтобы понять, что происходит на дороге, и еще полсекунды, чтобы начать тормозить. Соответственно ребенок, который выбегает в пятидесяти метрах от вашего автомобиля, когда вы еде